Для того чтобы познать суть необъятного, мне нужна всего одна вечность.
«Дон Хуан насмешливо улыбнулся и заверил меня, что напряжённый и самоотверженный труд моей жизни не прошёл даром – мне вполне удалось сделать себя несчастным. Но самое смешное и абсурдное в этом то, что с теми же затратами я мог настолько же успешно сделать себя целостным и сильным. – Весь фокус в том, на что ориентироваться, – сказал он. – Каждый из нас либо сам делает себя несчастным, либо сам делает себя сильным. Объём работы, необходимой и в первом, и во втором случае, – один и тот же».
Для того чтобы познать суть необъятного, мне нужна всего одна вечность.
«– Твой долг – быть безупречным самому и не говорить ни слова. Нагваль сказал, что только маг, который видит и является бесформенным, может позволить себе помогать кому-либо.
Дон Хуан уже ставил меня лицом к лицу с дилеммой, что я никоим образом не мог помогать своим близким существам. По его мнению, каждое наше усилие помочь фактически является произвольным актом, руководимым исключительно нашим своекорыстием. Как-то в городе я поднял улитку, лежавшую посреди тротуара, и бережно положил её под какой-то виноградный куст. Я был уверен, что, оставь я её на тротуаре, люди рано или поздно раздавили бы её. Я считал, что, убрав её в безопасное место, спас её. Дон Хуан тут же показал мне, что это не так. Я не принял во внимание две важные возможности. Одна из них была такой: улитка избежала верной смерти на виноградных листьях от яда. А другая – улитка имела достаточно личной силы, чтобы пересечь тротуар. Своим вмешательством я не спас улитку, а только заставил её утратить то, чего она с таким трудом достигла. Когда я захотел положить улитку туда, где нашёл её, он не позволил мне и этого. Он сказал, что такова была судьба улитки – что какой-то идиот пересечёт ей путь и прервёт её продвижение. Если я оставлю её там, где положил, она, быть может, будет в состоянии собрать достаточно личной силы и дойти туда, куда собралась. Я думал, что понял его мысль. Очевидно, тогда я лишь поверхностно согласился с ним. Самой трудной вещью на свете для меня было предоставить других самим себе.
Для того чтобы познать суть необъятного, мне нужна всего одна вечность.
"Иисус – это греческий эквивалент еврейского имени Иешуа. У греков нет буквы «ш» (как у евреев), поэтому при переводе это имя видоизменилось", - говорит какой-то умный сайт.
А на другом сайте написали: Имя "Иешуа Га-Ноцри" Булгаков встретил в пьесе Сергея Чевкина "Иешуа Ганоцри. Беспристрастное открытие истины" (1922), а затем проверил его по трудам историков. В булгаковском архиве сохранились выписки из книги немецкого философа Артура Древса (1865-1935) "Миф о Христе", переведенной на русский в 1924 г., где утверждалось, что по-древнееврейски слово "нацар", или "нацер", означает "отрасль " или "ветвь", а "Иешуа" или "Иошуа" - "помощь Ягве" или "помощь божию".
Правда, в другой своей работе, "Отрицание историчности Иисуса в прошлом и настоящем", появившейся на русском в 1930 г. Древе отдавал предпочтение иной этимологии слова "нацер" (еще один вариант - "ноцер") - "страж", "пастух", присоединяясь к мнению британского историка библии Уильяма Смита (1846-1894) о том, что еще до нашей эры среди евреев существовала секта назореев, или назарян, почитавших культового бога Иисуса (Иошуа, Иешуа) "га-ноцри", т.е. "Иисуса-хранителя".
Для того чтобы познать суть необъятного, мне нужна всего одна вечность.
Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень! (Псалом 136)
В Екатеринбурге есть детский образовательный центр "Вавилон" vavilonural.ru/. Отличное название по-моему для детского центра. Можно еще открыть балетную школу "Содом" и парк аттракционов "Гоморра".
Для того чтобы познать суть необъятного, мне нужна всего одна вечность.
Если вдруг станет хреново и грустно, подумайте про осьминога. У него и ноги от ушей, и руки из жопы, и жопа с ушами, и голова в жопе... и ничего, не жалуется...
Для того чтобы познать суть необъятного, мне нужна всего одна вечность.
В клетке сидят четыре обезьяны, под потолком висят бананы. Обезьяны пытаются добраться до бананов, их окатывают ледяной водой из брандспойта.
Животные больше не бегут, сидят сохнут и греются. Если кто-то порывается к бананам, трое остальных ее ловят и бьют.
Одну из четырех обезьян заменяют на новую. Она бежит к бананам, остальные ее ловят и бьют.
Убирают еще одну мокрую обезьяну, сажают сухую. Она бежит к бананам. Остальные трое (включая и ту, сухую) ее ловят, бьют.
И снова убирают мокрую. Сажают сухую. В клетке та же самая ситуация: новая обезьяна бежит к бананам, остальные (включая тех двух сухих, которые не знают почему) ее ловят и бьют.
Через некоторое время из клетки забирают последнюю мокрую обезьяну. И все повторяется заново.
Почему они бьют обезьяну, бегущую к бананам, уже никто не знает. Тут так принято.
(из книги Т.В. Гагина "Руководитель-эксперт. Руководство по эксплуатации человека человеком")
Для того чтобы познать суть необъятного, мне нужна всего одна вечность.
"Как ни странно это сказать, для меня, ставящего выше христианские идеалы и христианское учение в его истинном смысле, для меня не может быть никакого сомнения в том, что Магометанство [Ислам] по своим внешним формам стоит несравненно выше церковного православия. Так что, если человеку поставлено только два выбора: держаться церковного православия или Магометанства, то для всякого разумного человека не может быть сомнения в выборе и всякий предпочтёт Магометанство с признанием одного догмата, единого Бога и Его Пророка, вместо того сложного и непонятного в богословии - Троицы, искупления, таинств, святых и их изображений и сложных богослужений... Мир делал все что хотел, предоставляя церкви, как она умеет, поспевать за ним в своих объяснениях смысла жизни. Мир учреждал свою, во всем противную учению Христа жизнь, а церковь придумывала иносказания, по которым бы выходило, что люди, живя противно закону Христа, живут согласно с ним. И кончилось тем, что мир стал жить жизнью, которая стала хуже языческой жизни, и церковь стала не только оправдывать эту жизнь, но утверждать, что в этом-то состоит учение Христа. Я бы очень рад был, если бы вы были бы одной веры со мной. Вы вникните немножко в мою жизнь. Всякие успехи жизни - богатства, почестей, славы - всего этого у меня нет. Друзья мои, семейные даже, отворачиваются от меня. Одни - либералы и эстеты - считают меня сумасшедшим или слабоумным вроде Гоголя; другие - революционеры и радикалы - считают меня мистиком, болтуном; правительственные люди считают меня зловредным революционером; православные считают меня дьяволом. Признаюсь, что это тяжело мне... И потому, пожалуйста, смотрите на меня, как на доброго магометанина [мусульманина], тогда все будет прекрасно".
Для того чтобы познать суть необъятного, мне нужна всего одна вечность.
Сикхи́зм (от пендж. ਸਿੱਖੀ, «сикхӣ», «последователь, ученик») — религия, основанная в Пенджабе, в северо-западной части Индийского субконтинента гуру (духовным учителем) Нанаком (1469—1539).
Священное писание — Гуру Грантх Сахиб. Паломник-сикх на фоне Золотого храма
Приверженцев сикхизма насчитывается более 22 миллионов по всему миру. К 1991 году сикхский пантх (религиозная община) насчитывал около 16,2 млн человек[1], 14 млн из которых жили в индийских штатах Пенджаб и Харьяна. Это девятая по величине религия в мире[2].
Сикхизм — самостоятельная религия, возникшая в среде индуизма и ислама, но не похожая на другие религии и не признающая преемственности.
Сикхи верят в Единого Бога, всемогущего и всепронизывающего Творца. Его настоящее имя никому не известно.
Бог рассматривается в двух аспектах — как Ниргун (Абсолют) и как Саргун (персональный Бог внутри каждого из людей). До Творения Бог существовал как Абсолют сам по себе, но в процессе Творения он выразил себя. До Творения не было ничего — ни рая, ни ада, ни трёх миров — только Бесформенное. Когда Бог захотел выразить себя (как Саргун), он сначала нашёл свое выражение через Имя, и через Имя появилась Природа, в которой Бог растворен и присутствует везде и распространяется во всех направлениях, как Любовь.
Форма поклонения Богу в сикхизме — медитация. Никакие другие божества, демоны, духи, согласно религии сикхов, не достойны поклонения.
Вопрос о том, что будет с человеком после смерти, сикхи рассматривают следующим образом. Они считают «неправильными» все представления о рае и аде, воздаянии и грехах, карме и новых перерождениях. Учение о воздаянии в будущей жизни, требования покаяния, очищения от грехов, поста, целомудрия и «благих дел» — всё это, с точки зрения сикхизма, попытка одних смертных манипулировать другими [3]. Посты и обеты не имеют значения. После смерти душа человека не переходит никуда — просто растворяется в Природе и возвращается к Творцу. Но не исчезает, а сохраняется, как всё сущее.
Для того чтобы познать суть необъятного, мне нужна всего одна вечность.
Иногда бывает, знаешь, что нужно делать для достижения результата, но не делаешь, поскольку душа этого не желает, она хочет заниматься другим. Преодолеть её можно, пойти поперёк. Но достигая во внешнем, внутреннее только усугубляется. Я думал можно пойти поперёк её, и достичь. Сначала будет неуютно, но потом «устаканится». Оказывается это не так. Приходишь только к тому, что все достижения, достигнутые поперёк души нужно отбросить, сменить дело и всё начать заново, уже с другим подходом.